Голомарёв Прокопий Иванович — мой земляк

Выписки из книги Поповой Валентины Валерьяновны «Голомарев Прокопий Иванович»
Родился Прокопий Иванович 21 июля 1917 г. в многодетной семье Голомарёва Ивана Никитича и Варвары Васильевны. Жили они тогда в участке Тигилях. Как и все юноши, он вступил в комсомол в 1935 году, затем в 1942 году на фронте был принят в партию. В армию был призван в 1941 году и почти сразу же стал участником обороны Москвы. Более пяти тысяч якутян сражались на полях Подмосковья. Одним из них был наш земляк Прокопий Иванович Голомарёв. В бой он вступил в ноябре 1941 года в составе 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, которым командовал прославленный генерал-майор П.А. Белов. В 1941 году кавалерийские корпуса оказались самыми устойчивыми соединениями Красной Армии. В отличие от механизированных корпусов, они смогли выжить в бесконечных отступлениях и окружениях первых военных месяцев. Кавалеристы могли стремительно продвигаться по бездорожью там, где застревала обычная техника. За ночь они могли пройти до сотни километров. В числе других с Юго-Западного фронта был отправлен под Москву отличившийся
в первые дни войны 2-й кавалерийский корпус. Это воспринималось как награда. Впоследствии его командир Герой Советского Союза генерал-майор П.А.Белов вспоминал: «… Я был горд за наш корпус. Он окреп, закалился в боях, люди получили опыт. Нам доверили защиту Москвы – сердце нашей огромной Родины» (Исаев А.В. 22 июня – 9 мая. ВОВ, 2015).
За образцовое выполнение боевых задач и проявленные при этом доблесть и мужество, частям и соединениям, дивизиям, кавалерийским
корпусам, полкам разного вида были присвоены гвардейские звания. 36 тысяч советских воинов были награждены орденами и медалями… (Они защищали Москву. Составитель С.С.Аржаков. – 2005).
За героизм, проявленный в боях под Серпуховым, С.И. Голомарев, одним из первых якутян, был награждён орденом Красного Знамени. В этих боях он подбил связкой гранат немецкий танк. Первым поднимался в атаку на врага, увлекая за собой других бойцов. Меткими выстрелами из карабина уничтожил двух пулемётчиков, засевших на колокольне и мешавших продвижению их части вперёд.
Позднее стал командиром отделения 32-й кавалерийской дивизии. Около года служил в органах разведки СМЕРШ. За участие в боях на территории Германии, приказом по 6-й гвардейской кавалерийской дивизии за № 06 от 23 февраля 1945 года награждён орденом Славы III степени. Затем участвует в боях в Померании и Восточной Пруссии, где отмечается орденом Славы II степени. Боевой путь Прокопий Иванович закончил на Эльбе. Имеет несколько ранений, в том числе одно тяжёлое. Его грудь украшали ордена Красного Знамени, Красной Звезды, Славы II и III степеней и многие медали. В одном из боёв, когда сильный огонь противника не давал возможности нашим бойцам продвигаться вперёд, он со своим командиром подполз к зданию, откуда бил вражеский пулемёт. Когда до него осталось метров сорок, Прокопий Иванович выстрелами из винтовки уложил трёх немецких пулемётчиков. Полк поднялся в атаку. В дальнейшем он уничтожил
ещё десять фашистов, засевших на окраине деревни. Затем, продвигаясь от дома к дому, в одном из них он увидел ребёнка, который сказал, что в подвале сидят его родители. Он уничтожил вражеского часового и освободил из подвала 26 человек: детей, стариков и женщин, загнанных туда фашистами. Гитлеровцы понеся значительные потери, были выдворены из деревни. Командир полка объявил Прокопию благодарность и заявил перед строем, что освобождению населённого пункта во многом способствовали его умелые и самоотверженные действия.

Солдат земли якутской
Воспоминания подполковника в отставке Сомова В.М. были опубликованы в номерах газеты «Знамя Октября» в 1991 году.

Сибиряки приехали…
…Железным лязгом танковых гусениц, грохотом орудий и заревом пожаров подходила война к стенам столицы нашей Родины. Опасность, нависшая над Москвой, была так велика, что о ней не нужно было говорить бойцам. Они и без слов понимали это.
– Сибиряки приехали! – радостное известие прокатилось однажды по войскам Западного фронта Эшелон, с которым прибыл Голомарёв, в первых числах ноября выгрузился на станции Михнево, что в сорока километрах южнее столицы. К вечеру прибывших начали распределять по подразделениям. Дошла очередь и до Прокопия
– Год рождения? – спросил худощавый политрук
– Семнадцатый.
– За конём ухаживать можешь?

– Какой якут не любит коня…
– Партийность?
– В комсомоле с тридцать пятого.
– Хорошо. У старшины сегодня же получишь шпоры, шашку и всё, что положено кавалеристу…
– Есть получить шпоры и шашку! – молодцевато козырнув, повторил рядовой Голомарёв. Так Прокопий Иванович попал в прославленный
кавалерийский корпус генерала Белова. А через двое суток, свободно держась в седле, он уже мчался в составе эскадрона по маршруту: Высокое – Екатериновка – Кашира… Сапёру не забыть первой мины, которую он собственноручно разрядил. Хирург до старости помнит
свою первую операцию. Лётчик, даже самый опытный, во всех подробностях и в любое время расскажет вам о первом самостоятельном полёте. Прокопий Голомарёв никогда не забудет первого отрытого окопа на подмосковной земле. Стояло серое, по-ноябрьски позднее утро. Снежинки падали на промёрзшую землю как бы нехотя, и нельзя было понять, то ли снег перестаёт идти, то ли принимается. Иней посеребрил деревья, кусты, но холода никто не чувствовал – так напряжённо ждали встречи с врагом.
– Танки! – разнеслось по переднему краю.
Отсюда, как на ладони, были видны раскинувшиеся внизу домишки села Высокое. А дальше, по дороге, двигались тёмные точки. Голомарёв сразу понял, что точки, которые были на белом фоне, постепенно увеличивались в размерах, – это и есть фашистские танки. Вскоре послышался нарастающий гул моторов. Не дойдя до переднего края, километра полтора, танки начали разворачиваться в линию.
– Без команды не стрелять! – поступило распоряжение по цепочке. Немцы открыли миномётный и артиллерийский огонь. После «обработки» гитлеровские автоматчики, укрываясь за бронёй движущихся машин, ринулись в атаку. Артбатарея 136-го кавалерийского полка подбила один танк, потом – второй… Но остальные не остановились, ведя огонь из орудий и пулемётов, неумолимо шли вперёд. Вот направляющий танк прогрохотал над головой Прокопия Ивановича. Якут тут же поднялся и швырнул гранату под ноги бегущим
гитлеровцам. Взметнулось пламя, засвистели осколки. Два фрица свалились замертво. Остальные не сразу опомнились. Пока враги мешкали, ошеломлённые взрывом, рядовой Голомарёв полоснул из ручного пулемёта. Ещё несколько гитлеровцев рухнуло на землю, как подкошенные. Бой продолжался. Фашисты, не выдержав фланкирующего огня, отступили. Но ненадолго. Вскоре снова полезли. До вечера было отбито шесть атак противника. Этот день остался в памяти нашего земляка как самый тяжёлый, заполненный до предела разрывами
мин и снарядов, беспрерывным треском пулемётов и автоматов, криками и стонами раненых. Не зря, значит, называют такой день боевым крещением. Ночью политрук эскадрона товарищ Жук провёл с личным составом собрание. Выступления комсомольцев прозвучали как призыв, как клятва. Прокопий с волнением говорил товарищам о жгучей ненависти к врагу, о готовности до конца выполнить свой священный воинский долг. С короткой речью к воинам обратился командир. Собрание единодушно постановило: «Ни шагу назад! Стоять насмерть!». Наутро снова раздался гул моторов. Теперь – над головами. Немецкий самолёт-разведчик то снижался чуть ли не до макушек деревьев, то взмывал в голубое небо.

– Насолили кавалеристы фрицам. Вот теперь и высматривают, – заметил пожилой сибиряк. Когда «рама» улетела, командир эскадрона приказал укрыться всем, кроме наблюдателей в соседнем лесу. Предусмотрительность командира спасла много жизней. Только воины рассредоточились по опушке леса – появились десятка два «юнкерсов». Они построились в круг и стали бомбить оставленные на
время позиции. Самолёты ушли. Кавалеристы броском вернулись в свои окопы. После миномётно-артиллерийского обстрела началось наступление гитлеровцев. На этот раз цепи автоматчиков высыпали из-за лощины и были более густые, чем вчера. Серые фигуры с каждой минутой приближались. Оставалось до них 300, 200 метров… Сердце у Прокопия забилось учащённо, от волнения пересохли губы.
– Огонь! – раздалась зычная команда.
Отчётливо видны обросшие, тупые лица врагов. Слышны разноголосые крики. Кажется ещё минута, другая – и эта яростная волна подхватит, сметёт всё на своём пути и покатится дальше… Якут, как пружина, выскочил на бруствер и с криком «За Родину!» рванулся навстречу фашистам, стреляя на ходу из пулемёта. За ним поднялся вначале взвод, потом – эскадрон. И вот уже подхватили дружное и
мощное «Ура!» кавалеристы соседних подразделений… Все бегут, кричат, стреляют… Гитлеровцы не выдержали натиска контратаки, за
пояса подоткнув полы зелёных шинелей, повернули назад. Прокопию не верится глазам. Но это не сон: противник отступает. Нет, бежит!
От этого неожиданного мощного натиска фрицы оправились лишь на окраине села Высокое. Они открыли бешеный огонь. Особенно много доставлял хлопот крупнокалиберный пулемёт, который строчил с колокольни высокой церкви. Неся потери, бойцы залегли. Наступила напряжённая минута.
– Товарищ политрук, разрешите подавить пулемёт, – послышался голос Голомарёва.
– Давай! – после минутного раздумья последовал ответ. Медлить нельзя ни секунды. Умело используя еле заметные складки местности, то по-пластунски, то короткими перебежками смельчак двинулся вперёд. Достигнув сарая, выстрелил из карабина по окну колокольни. Пулемёт замолчал. Но не успели бойцы подняться, как снова с высоты хлестнула длинная очередь. Прокопий вторично нажал на спусковой крючок. И снова пулемёт замолчал. Цепь поднялась и с раскатистым «Ура!» за несколько минут кавалеристы очистили от захватчиков крупный населённый пункт. Правда, к вечеру под натиском превосходящих сил противника пришлось отойти на исходные рубежи.

В конном строю
Наступила ночь, тихая, ясная. Белый серп месяца повис в темной половине неба, разливая повсюду серебристый свет. На Подмосковную землю ложились чёткие тени. В вышине тревожно мерцали яркие звёзды. Такие ночи бывают только в ноябре, когда осень ещё не окончилась, но по ночам уже чувствуется лёгкое прикосновение зимней свежести. Лишь изредка тишину нарушал воющий с переливами гул невидимого немецкого самолёта. Утомлённые длинными переходами и ожесточёнными боями с фашистами, бойцы 136-го кавалерийского полка крепко спали: кто положил под голову пучок сена, кто седло, кто вещевой мешок, а кто просто прислонился к товарищу. Тут же лежали оружие и боеприпасы. Сквозь густой храп доносилось тихое ржание лошадей, слышались размеренные шаги часовых. Не спал лишь якутянин… Родился Голомарёв в деревне Тигилях Олёкминского района, в семье крестьянина-бедняка. Ещё в детские он полюбил рыбалку, охоту, с затаённым дыханием слушал рассказы бывалых следопытов. Не менее жадно мальчик тянулся к знаниям, чтению книг посвящал многие часы, увлекался играми, в которых неизменно присутствовали чапаевцы. После окончания школысемилетки работал в колхозе, а потом стал геологом. В июле сорок первого Прокопий был призван Олёкминским райвоенкоматом в ряды Красной Армии. Не сразу он попал на фронт. Его направили в лагерь, который находился на станции Мальта Иркутской области, где
с ходу началась военная подготовка. Совсем по-другому наш земляк представлял учёбу кавалериста. Думал, дадут ему коня и будет целыми
днями заниматься джигитовкой. Оказалось, до этого ещё далеко. Изучил винтовку, драил полы, проходил тактику одиночного бойца, до семи потов занимался приёмами штыкового боя… Вскоре он понял, что без всего этого солдат – ещё не солдат. Затем была и верховая езда. Через месяц новички из прибывшего пополнения не смогли отличить рядового Голомарёва от бывалых кавалеристов: та же хватка в обращении с оружием, манера одним движением вскакивать в седло и бережное отношение к боевому другу – коню. Уже находясь на Подмосковной земле, Прокопий невольно заметил, что к переднему краю подходили свежие дивизии, сосредотачивались танки и артиллерия, появлялось всё чаще высокое начальство. Было похоже – после тяжёлых оборонительных боёв готовится сокрушающий удар по фашистским захватчикам. «Не зря же так ожили леса и рощи», – решил про себя Голомарёв. Но вот перед ним встаёт другая картина. Невозможно передать радость, которая охватила тогда всех кавалеристов на станции Михнево. Ранним утром полк выстроился в конном строю. Под звуки оркестра двинулись по улице, чтобы в полной боевой готовности представиться перед командиром 9-й Крымской
дивизии. На широкой лесной поляне среи могучих сосен, припорошенных снегом, застыли длинные шеренги конников. Перед строем гарцует на сером тонконогом жеребце майор Костин, перетянутый крест накрест поблёскивающими на солнце жёлтыми ремнями.
Приближается к строю полка командир соединения Николай Сергеевич Осликовский, рядом с ним – комиссар Веденеев.
– Товарищ полковник, для строевого смотра 136-й кавалерийский полк построен. – приложив правую руку к головному убору, доложил командир.

– Здравствуйте, лихие кавалеристы!..
– Здравия желаем, товарищ полковник! – дружно ответили воины.
– Товарищи бойцы и командиры! – продолжал Осликовский. – Девятая Крымская кавдивизия, а следовательно, и ваш полк, имеет славную боевую историю.
Она громила в годы гражданской войны Деникина, Врангеля, банды Тютюника… С первого дня Великой Отечественной войны она громила и будет громить гитлеровских захватчиков… Рядовой Голомарёв, наконец, заснул. На рассвете тишина была нарушена резким нарастающим гулом залпа гвардейских миномётов – «катюш». Белыми хвостами промелькнули их снаряды. Затем воздух содрогнулся от залпов ствольной артиллерии и миномётов. Загремел пулемётно-автоматным огнём передний край. Едкой пеленой дыма затянулись лужайки, дороги, опушка берёзового леса. Выла, гудела, грохотала буря огня и осколков железа над оборонительными сооружениями фашистов. Используя столь мощный огневой налёт, кавдивизия в районе села Высокое успешно провела контратаку и разгромила
пехотный полк врага.

В первой шеренге
В связи с угрозой захвата города Каширы командование Западного фронта туда срочно направило 2-й кавалерийский корпус генерала Белова с задачей «немедленно развернуться фронтом на юг, разбить противника и отбросить его из города». И вот храбрецы держат новый экзамен. Они спешат к важному узлу обороны нашей столицы, идут ночами, в темноте, упорно и настойчиво. Днём эскадроны укрываются в населённых пунктах и балках, по перелескам и кустарникам. Прокопий со своим взводом следует в головной колонне полка. Косые струи холодного дождя со снегом хлещут в лицо. От намокшей одежды, дыхания людей и лошадей над колонной вьётся пар. Чавкает под ногами грязь. И так все 150 километров форсированного марша! Почти у самой цели путь перекрыли частые разрывы мин: фашисты, казалось устроили засаду. Некоторые необстреленные лошади вставали на дыбы, нарушая строй, замедляя движение передового эскадрона. А конь по кличке Орлик был спокоен, будто не замечал ничего вокруг. Комсомолец Голомарёв, прижавшись к его шее, был весь устремлён вперёд, на врага.
– За мной! – раздался его звонкий голос.
Лавина отчаянных всадников за несколько минут смяла передовое охранение противника и заняла позиции, как и требовалось в приказе, на южной окраине города Кашира Гитлеровцы подтягивали свежие части, технику, спешно сооружали укрепления… Не успели ещё наши
сапёры на переднем крае установить мины, а коневоды – отвести лошадей в укрытия и окопаться, как ударила вражеская артиллерия, двинулись танки и самоходки. Фрицы пошли в атаку. После тяжелейшего марша такая неожиданность должна была вызвать панику, но советские воины словно вросли в землю. Расчёты противотанковых орудий и ружей заставили повернуть назад немецких танкистов, а пулемётчики – автоматчиков. Однако не прошло и получаса, как противник возобновил наступление. И опять выстояли. «Ни шагу назад! Стоять насмерть!» – стало законом для каждого кавалериста. Ударили первые заморозки. Это усложняло положение. Разбитые, израненные глубокими колеями полевые дороги сковало: грязь застыла громадными кочками. Лошадям, кованым на летние подковы без шипов, двигаться трудно. Но обстановка требовала быстрее занять новые оборонительные рубежи и закрепиться на них. Измученные, по нескольку суток к ряду не спавшие и недоедавшие люди, на исхудавших лошадях снова и снова бросались в атаки, громили моторизованную пехоту, подбивали и жгли танки, отражали налёты вражеских бомбардировщиков зенитным и оружейным огнём.
Рядовому Голомарёву было присвоено воинское звание «сержант», он назначен на должность командира отделения. Прокопий был внимателен к людям. Хорошо знал настроение каждого солдата. Одного порадует добрым словом, другому, особо отличившемуся, порекомендует вступить в комсомол. Подчинённые любили своего командира за весёлый нрав, за смелость, находчивость и хладнокровие в бою. Он говорил с бойцами просто и душевно, и даже самые упрямые молчуны становились разговорчивыми. А вскоре наш земляк становится комсоргом своего эскадрона. Трудно поддаётся учёту работа воина, чьё главное оружие – партийное слово. Но если дойдёт
оно до сердца солдата, то быстро исчезнет с его лица грусть, значит, точнее ударит клинок, яростнее застучит пулемёт, дальше и точнее полетит граната 27-го ноября 1941 года 2-й кавкорпус генерала Белова был переименован в 1-й гвардейский, что принесло в его ряды и радость, и вдохновение, и новые надежды. В подразделении прославленного соединения чаще стали приезжать журналисты, писатели, поэты, композиторы, артисты… В разное время в полку, в котором находился якутянин, побывали Вано Мурадели, Лев Ошанин, Лидия Русланова… Это были впечатляющие, волнующие встречи, которые ветераны помнят в деталях и по нынешний день. Декабрьская ночь на Подмосковной земле была морозной и безоблачной. Серп луны в окружении мерцающих звёзд, как тень, плыл в тёмном небе. За
пригорком взлетали ввысь ослепительные шары ракет, озаряя землю мертвенным светом. Стрекот автоматных очередей перемежался с пулемётной дробью. В это время Прокопий лежал в окопе, размышляя о приближении больших событий. И эти события наступили 3-го декабря 1941 года. Первый гвардейский кавкорпус вместе с 50-й армией приступили к разгрому 2-й танковой армии Гудериана.
После артиллерийской и авиационной подготовки гвардейцы перешли в наступление, преодолели противотанковый ров и заняли несколько населённых пунктов. Противник оказывал упорное сопротивление, часто переходил в контратаки. Стремясь задержать наступление советских войск, гитлеровцы отбивались с яростью обречённых, цеплялись за каждый метр земли, они бросали в бой всё, начиная от кадровых дивизий до полицейских батальонов и охранных запасных частей. Азарт боя разгорячил гвардии сержанта Голомарёва, чувство самосохранения в какой-то степени притупилось. Он кинулся по траншее ко второму дзоту один. Ещё поворот – и можно послать гранату, но тут на него наскочил здоровенный фриц, схватил за горло… Наш земляк не растерялся, выхватил из чехла
якутский нож и ткнул гитлеровца в живот. Немец, нехотя расслабив руки, рухнул на дно траншеи. Следуя за огневым валом, кавалеристы в пешем строю продолжали наступление. Уцелевшие немецкие пулемётчики открыли сильный огонь. Но лишь только какой-либо вражеский дзот обнаруживал себя, как по нему начинали бить наши артиллеристы и миномётчики.

Выписки из книги Поповой В.В. сделал

Андрей Филиппов-Хомпоруун